almat_malatov | Анклав

Новые времена застали меня в Калининграде. Калининградская область оказалась отрезана от «большой земли», и новые порядки доходили до нее в весьма причудливом виде. Посреди продуктового магазина, в котором водка и сигареты были по талонам, возник кооперативный стенд. На нем были гордо выложены дары цивилизации: поддельная косметика, ядовитый коньяк «Наполеон», польские жвачки (самая ходовая валюта моего детства), и устрашающее Черное Платье ценой с коньяк.

До перестройки в портовом городе все было понятно: школьники делились на тех, у кого родители «ходили в загранку», и тех, у кого родители туда не ходили. По этой системе ценностей инженер ценился меньше матроса. Впрочем, когда у нас ценилась расплывчатая профессия инженера, которой на смену пришел не менее расплывчатый менеджер?

Дети моряков гордо входили в класс, шурша дутыми сапожками, и не было силы, которая заставила бы их эти сапожки снять. Они выдували ядовито-розовую жвачку, шелестели вожделенными бонами, на которых можно было что-то купить в «валютном» магазине «Альбатрос»… В то чудесное время в стране ходило 6 валютных единиц. Фарцовщики и цеховики плодились, как мухи над мясным прилавком, и были для тех, кто не имел доступа к загранице, единственным способом заполучить «настоящие», а не польские джинсы.
Для нас, школьников, фарца была с детства знакомым промыслом. Блок жвачек бойко расходился на перемене по спекулятивной цене, я же скромно торговал марками. По номиналу.

- Злотый – это польский рубль – гипнотизировал я сына корабельной поварихи, не бывающей дома по полгода – Все по-честному – и рубль перекочевывал в мой пенал.
Его мать честно зарабатывала флотскую зарплату кока, и не менее честно – калым единственной бабы на распираемом похотью судне. Чувство вины перед сыном, воспитываемым соседкой, и росшим, как лебеда на грядке, она искупала заморскими ластиками с запахом клубники (увы, ластики немедленно поедали одноклассники), модными кроссовками и подзатыльниками.

Мы даже не заметили, как фарцовка стала из противозаконного занятия занятием уважаемым, как отменили 88-ю статью УК о незаконных валютных операциях, как сам СССР развалился, словно сырой пирог. Как расцвели на белых простынях экрана душераздирающие мелодрамы о тяжелой доле валютчиков и спекулянтов, как верхом на мужике проскакала через всю страну «Маленькая Вера». Как в стране, в которой «секса не было», наконец-то осознали, что секс был, а не было всего остального.

Школьницы средней полосы России мечтали стать путанами, школьники – киллерами. В нашем городе к такой блестящей карьере дети относились скептически: Калининград – маленький, жертв на всех наемных убийц не хватит. А путаны… Что нам «Интердевочка», когда настоящие, а не киношные путаны – привычная часть пейзажа.
Каким бы не было наше отрочество, все давно забылось. Иногда кажется, что цеховики были всегда, а фарцы вовсе не было. Рука не дрожит, рассчитываясь с малознакомыми малярами новой валютой - евро, доллары спокойно лежат в кошельке, а не в тайнике под соленьями. Но иногда я покупаю знакомую жвачку, стилизованную под футбольный мяч, и ядреный клубничный вкус достает из памяти те годы, когда за жвачку могли и из пионеров выгнать.